30 апреля 2012, №17 (246)
Стол главного тренера российской сборной по плаванию в здании Олимпийского комитета на Лужнецкой набережной сияет чистотой: все данные занесены в ноутбук, бумаги разложены по ящикам. 60-летний Андрей Воронцов, которого я, договариваясь об интервью, разыскивал в разных точках мира — на испанском Тенерифе, в Армении, на подмосковной базе «Озеро Круглое», — вновь готовился к отъезду. Но «Русскому репортеру» обо всем рассказал обстоятельно.
О расстрелах и смерти
Я из семьи, половина которой была расстреляна, а другая посажена. Один из моих дедов был крупным инженером-энергетиком, руководителем иностранного отдела Всесоюзного электрообъединения. Василий Михайлович Савин-Савостьянов бывал в Америке, где закупал оборудование для Днепрогэса, почти два года работал в Англии. Его арестовали в 1938 году, 1 сентября состоялся суд, в тот же день расстрел.
Второму моему деду, Воронцову Степану Филипповичу, повезло больше. Он участвовал в строительстве Горьковского автозавода, стажировался на заводе «Форд» в Детройте, потом был начальником цеха. Его счастье, что в 1936 году его перевели в Москву: в Горьком в 1938 году всех руководителей расстреляли.
После войны дед вернулся в Горький, где как раз отмечали 15-летие со дня начала работы завода. Его попросили выступить на торжественном заседании. Он рассказал, как стажировался на «Форде», о своем пребывании в Америке, как строили. Естественно, группа товарищей немедленно написала об этом куда надо, деда арестовали. Бабушка ходила к начальнику МГБ области, и генерал сказал ей: «Сажать не за что, не посадить не могу». Дед Степа получил пять лет лагерей и три года высылки, которые все отбыл, — домой из Благовещенска он вернулся в 1955 году.
Мой отец, Ростислав Степанович, был фронтовиком, с отличием закончил медицинский институт в Москве, но поскольку папа его сидел, то никакой работы для него не нашлось. Единственным местом, куда он смог устроиться врачом, стал ГУЛАГ. Перемещаясь между лагерями, папа добрался до Нерчинска. Он работал по восемь часов в зоне, мама со старшим сыном и только что родившимся мной жила за ее пределами в землянке рядом с коровником, в жуткой грязи. Я заболел и должен был умереть, но мама меня выходила.
Вообще, до шести лет я постоянно умирал, падал в обмороки, никто не мог определить, что со мной происходит. Старший брат в семь лет занялся плаванием, и тренер как-то сказал ему, чтобы он приводил с собой меня. Я, конечно, плавать не мог — висел на дорожке, но оздоравливающий фактор в конце концов сказался. К пятому-шестому классу я уже догнал в физическом развитии сверстников. Так плавание стало моей жизнью. Сейчас плаваю редко, но хожу регулярно в зал и пять-шесть раз жму лежа девяносто килограмм. К удивлению моих спортсменов.
Что собой представляет российское плавание
Сейчас основу тренерского корпуса составляют люди, работающие с советских времен. Трагедия нашего спорта, в частности плавания, в том, что тренерский корпус в девяностые — начале нулевых понес тяжелые потери. Молодых очень мало. Я тут недавно собирал пенсионные справки в родном бывшем ГЦОЛИФКе (институт физкультуры, нынешний РГАФК. — «РР») и узнал, что тренеров почти не выпускают.
Все идет к тому, что скоро наша профессия вообще исчезнет. А потребности громадные. К тому же разрушена сеть спортивных детских школ, лежавшая в основании пирамиды подготовки, и теперь из каждых, скажем, ста бассейнов, которые раньше работали на спорт, девяносто пять работают на деньги. Теперь там выкупывают тех, кто может заплатить. Естественно, в этом случае и ответственности никакой, и тренеры не нужны.
Реализация планов в спорте сейчас зависит от исполнителей, класса команд. Но шагреневая кожа нашего вида сморщилась до минимума. Количество занимающихся плаванием сократилось в три-четыре раза по сравнению с каким-нибудь 1990 годом. Приток талантов резко сократился, в том числе и из-за демографической ямы. Дайте мне молодых! Сегодня девять десятых команды — те, кто был на Олимпиаде в Пекине и в том же году выступал на юношеском чемпионате мира. За три с половиной года моей работы со взрослой командой юношеская сборная не дала нам пополнения необходимого уровня — уровня Ефимовой или Зуевой. Интересные, талантливые спортсмены есть, но они еще только начинают проявлять себя, и потребуется минимум два-три года, чтобы они вышли на высокие результаты.
Где лучше строить бассейны
В России сейчас реализуется программа по строительству пятисот бассейнов. Несомненно, это хорошее дело. Но перед тем как закладывать первый камень, нужен план, следует понять, как вы собираетесь использовать бассейн! Спохватываются перед открытием: а давайте создадим детскую спортшколу?! Так ведь штатное расписание должно было существовать задолго до окончания строительства! Бывает, и тренера найти не могут. В Хабаровском крае, например, потребность в тренерах детско-юношеских школ — свыше пятидесяти человек. А местный институт физкультуры выпускает в год всего восемь специалистов, из них в тренеры идут один-два. Сколько лет уйдет на то, чтобы укомплектовать все бассейны?
К тому же надо понимать, где их строить. Вот соорудили великолепный громадный комплекс — мы там Кубок России в прошлом году проводили — в Рузе. Сколько там жителей? Чуть больше 13 тысяч. Теперь правительство Московской области в срочном порядке создает там центр олимпийского резерва. Потребуются гостиница, школа — все это дополнительные расходы. А построили бы там «полтинник» (бассейн длиной 50 м. — «РР») — было бы экономично и функционально.
Как все устроено за рубежом
Возьмем, к примеру, Англию: сначала там проходят турниры на уровне города, потом графства, затем региона и, наконец, национальный чемпионат. При этом каждый год норматив допуска повышается. Обычно, чтобы попасть на чемпионат Великобритании, нужно показать результат не ниже прошлогоднего 30-го. И каждый год этот норматив выполняют человек шестьдесят. Если сравнить его с нашими нормативами, то мы сильно уступаем. И в численности тоже. У нас во взрослом первенстве участвуют около пятисот человек, в Великобритании порядка семисот, которые представляют триста — четыреста клубов.
Финансируются британские клубы большей частью из местных бюджетов. Каждый клуб проходит аттестацию и сертификацию и занимается по программе «Плавание. XXI век». Он может получить статус клуба по обучению плаванию, или по совершенствованию техники, или по начальной тренировке — и так вплоть до национального центра интенсивной тренировки. Таких в Англии пять, уровнем ниже — так называемые опорные клубы, выполняющие роль региональных центров.
Мне приходилось вести переговоры с тамошними властями — эти люди прекрасно понимают: чем больше детей придет в бассейны, тем меньше будет проблем на улице. В Великобритании, как и в остальном мире, одна из двух тренировок пловцов начинается в шесть утра. Чтобы отдохнуть перед занятиями и позавтракать, у спортсменов есть час. Школьные уроки заканчиваются в три, а в четыре уже начинается вторая тренировка. Позанимался два часа — и домой: уроки, сон. Никакой улицы или телевизора.
У нас же, согласно каким-то стародавним советским постановлениям, тренировать детей раньше восьми или девяти утра нельзя: будем преступниками. Между тем в Великобритании эта вода — с шести до восьми — предоставляется городскими властями клубам для спортивной работы или бесплатно, или за половину стоимости.
Кстати, летом наши бассейны закрываются, потому что весь штат уходит в отпуск. Поэтому у нас и тренировочный сезон на полтора-два месяца короче, чем у наших соперников. Мы недобираем необходимые нагрузки — минус 300–400 километров от общего объема. То есть за год наши спортсмены проплывают 2000 километров, а конкуренты — 2400. Кстати, во всем остальном мире лето — пора, когда тренеры зарабатывают дополнительные деньги. Они проводят спортивные лагеря или так называемые клиники — короткие сборы по три-четыре дня, во время которых проходят занятия по технике, разбираются упражнения и даются задания.
На Западе все делают так, как должно быть, как мы раньше писали в своих учебниках. Сорок недель в году объем работы пловцов должен быть не меньше 50–55 километров. Девочки в четырнадцать лет обязаны проплыть за сезон 2400–2500 километров. Все это показатели, которые когда-то были разработаны советской спортивной наукой.
Кто чьей головой крутит
Нет ничего плохого в том, чтобы поехать куда-то тренироваться со своим тренером. Действительно, часть наших спортсменов выехала за границу: Юля Ефимова в Америке, Аркадий Вятчанин там же — тренируется в одной группе с олимпийским чемпионом Райаном Лохте у Грегга Троя. Трагедии в этом никакой нет. Они работают по той методике, которую предлагают им их тренеры. Очень важно, что после десяти лет монотонных занятий в бассейне им удалось переключиться на что-то новое. Я со всеми на связи. Даже Вятчанин, довольно своеобразный молодой человек, который все в себе переживает, раз в неделю присылает мне какие-то вопросы — я на них отвечаю, запрашиваю у него дополнительную информацию.
Но большинство членов сборной тренируются здесь, в России. Конечно, если Лобинцеву с тренером Шевелевым надо, они едут на сбор в Испанию в горы Сьерра-Невады для работы на высоте. Задача главного тренера — создать условия для спортсменов и сохранить их для национальной команды. Кроме того, есть общий план подготовки сборной, план тренировочных нагрузок и соревнований, который они принимают, на основании которого вырабатывают собственные планы и по ним работают.
Кто чьей головой крутит: тренер — спортсмена или наоборот? Некоторые наставники, это повелось еще в девяностые, заключали со спортсменом договор на десять процентов от премиальных. Порой их доля доходила до тридцати процентов. Однако, подписав этот негласный контракт, тренер попадал в кабалу к спортсмену, который начинает капризничать: я хочу туда, я хочу сюда... В общем, это палка о двух концах, которая может очень больно ударить тренера по голове. Возникла такая ситуация от общей бедности, но теперь-то бедности этой нет.
Спортсмен и деньги
У нас думают так: заплатили спортсменам стипендии — значит, рассчитываем на результат. А ведь от денег в данном случае зависит очень мало. Это хорошо видно по машинам, на которых приезжают на тренировку пловцы. Англичане водят какие-то подержанные авто, наши — новенькие внедорожники. Спортсмены у нас богаче.
Государственная поддержка, несомненно, должна быть, но начинать все-таки надо с определенного результата и подходить к оплате дифференцированно. А для юных спортсменов, на мой взгляд, финансирование вообще должно происходить по принципу материнского капитала. На руки деньги не выдавать, зато когда он или она закончит школу, то сможет на эти накопления поехать в Америку тренироваться или квартиру купить.
Наши спортсмены еще и подарки получают — и, насколько я знаю, нередко от них избавляются: для них BMW X5 и X3 — слишком маленькие машины. Впрочем, когда бум потребления пройдет, психология изменится. В Великобритании люди платят за то, что тренируются, в том числе и гонорары тренеру. Они небольшие, 40–60 фунтов в месяц, и это могут позволить себе многие. В том числе и по этой причине плавание там очень популярно.
Умение приносить жертву
В 2010 году мы слишком много стартовали: было немало этапов Кубка мира, к тому же несколько спортсменов завоевали право выступить на первенстве Европе. Этого делать было не нужно: к чемпионату мира они очень сильно устали. Изотов, к примеру, вообще не смог восстановиться. Все-таки нужно держать в голове главную цель — летние соревнования: чемпионаты мира, Европы, Олимпийские игры.
Перед Лондоном мы ограничили число выступлений. Все вроде поняли. Но обязательно возникают какие-то шатания: решили, например, что мы пропускаем чемпионат Европы, время и место которого постоянно менялись. И вдруг Наталья Козлова, тренер Зуевой, говорит, что Настя хочет там выступить. Мое мнение таково: она не должна там выступать. Мы прекрасно плыли на «длинной» Европе в 2004 и 2008 годах, а на Олимпиаде выступали плохо. Уверен, что в этом вопросе мне еще придется столкнуться с жутким сопротивлением регионов, поскольку спортсмены там получают гранты за свои достижения.
То, что я не кричу, вовсе не означает, что я человек нежесткий. Свои решения я буду отстаивать и проводить в жизнь. Хотя в последний момент обязательно появляются какие-то обстоятельства. Скажем, я как главный тренер предлагаю свой состав команды, а утверждает его президиум федерации плавания. И он может внести какие-то изменения.
Такой пример: на чемпионат мира в Шанхае мы взяли несколько спортсменов, которые не выполнили норматив — ненамного, на 0,3 секунды. Их предложила включить Московская федерация плавания — на заседании Всероссийской федерации с этим согласились, но результат оказался плачевным. Мы поставили их в квалификационные мужские эстафеты и в итоге не попали в финал. В этом году такого быть не может: есть олимпийский стандарт — или ты его выполнил, или нет.
За Шанхай нас здорово потрепали, но провала там не было. Мы выступили лучше, чем на чемпионатах мира 2005 и 2007 годов, но немного хуже, чем в 2009-м. При этом боролись за медали: Зуева проиграла 0,001 секунды в схватке за золото, Ефимовой не хватило 0,004 секунды, чтобы завоевать медаль на ста метрах брассом, в женской комбинированной эстафете мы недобрали 0,2 секунды, чтобы попасть в призеры. В этом сезоне нам ничто не должно помешать. Есть план: выиграть на Олимпиаде одну золотую, три серебряные и три бронзовые медали.
Старты и повороты
В некоторых элементах подготовки мы уступаем. Хотя есть люди, которые сегодня лучше делают старты. Зуева сейчас проигрывает не полкорпуса, как раньше, а 10–15 сантиметров на подводном движении. Есть Донец, который великолепно выполняет повороты. Я внедрил то, что делал в Великобритании: работу с помощью специальных передвижных щитов, которые устанавливаются на дорожке на любом расстоянии от бортика бассейна. Теперь можно спокойно выполнять нагрузочные упражнения — например, десять поворотов подряд, которые записываются на видео. Потом это все анализируется. Мы установили щиты еще в прошлом году — сперва к ним отнеслись прохладно, а теперь тренеры вовсю их используют.
Кто во что одет
Мы пришли к мнению, которое поддерживает капитан команды Женя Коротышкин, что должны обеспечить пловцам выбор. Две крупнейшие компании — Speedo и Arena — приготовили к Олимпиаде новые костюмы, каждый из которых имеет свои плюсы и минусы. При этом компании заблаговременно привезли свою экипировку для тестирования пловцами сборной и на продажу. Расходы на эти цели предусмотрены специальными грантами на подготовку к Играм. А федерация обеспечит их этими костюмами уже на период Олимпиады. Те, кто имеет личные контракты с производителями, предпочли их сохранить. Таких пятеро: Ефимова, Зуева, Донец, Фесиков, Коротышкин.
Введение ограничений на костюмы — шаг правильный. Важен спортсмен, а не костюм. В 2009 году в Риме на чемпионате мира пловцы, забыв о подготовке, выстраивались в очередь к производителям экипировки, чтобы урвать лучшие модели. Ситуация была совершенно нездоровая. А кто помнит установленные за полтора года две сотни мировых рекордов? Раньше даже в олимпийском году устанавливали три-четыре новых достижения.
Что ждет плавание
За последнее время произошли перемены: изменился телевизионный показ соревнований, которые благодаря этому стали гораздо зрелищнее. Тем не менее даже в Америке плавание не входит в двадцатку наиболее рейтинговых телевизионных видов спорта. Конечно, Олимпиаду смотрят, а вот Кубок мира никто транслировать не берется. Но деньги нужны. Поэтому сейчас обсуждается идея превратить этапы Кубка мира в отбор для суперфинального турнира с участием всех знаменитостей. Естественно, хорошие премиальные будут платить именно участникам заключительной стадии.
Новые дистанции вряд ли появятся, а вот какие-то неожиданные ходы можно найти. Например, на Кубке в Санкт-Петербурге мы проводили комбинированную эстафету с участием мужчин и женщин. При этом на одном этапе могли соревноваться пловец и пловчиха. Это было забавно и интересно, спортсмены поучаствовали с удовольствием.
Что ждет Андрея Воронцова
У меня два контракта. Один с федерацией плавания до 31 декабря 2012 года, другой — с центром подготовки сборных команд. Меня известили письмом, что «30 сентября 2012 года истекает срок заключенного с вами трудового договора. В связи с этим он будет прекращен по части 2 статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации». Это значит, что государство прекращает со мной отношения. Но ведь сезон не заканчивается: еще предстоят чемпионаты Европы и мира на короткой воде.
К сожалению, тренер, который придет на мое место, окажется в том же положении, что и я. По идее, покидающий пост специалист обязан оставить преемнику целевую комплексную программу развития сборной команды на следующие четыре года. Но я выйду из отпуска 15 сентября и явно ничего не успею сделать. Когда я пришел в сборную, такой программы не было, и через несколько месяцев мне пришлось защищать созданную мной программу.
Возможно, я вернусь работать в Англию, где живет моя семья. Зовут в Университет Западной Австралии в Перте, после Олимпиады наверняка появятся еще какие-то варианты. В России работу не предлагали.
Зная ситуацию в нашем виде спорта, могу сказать, что завидовать тренеру сборной не приходится. Плавание находится в кризисе, который возник не сегодня. Для того чтобы из него выбраться, нужно минимум семь-восемь лет. Повторюсь: деньги не все решают — решают люди.
Досье «РР»
Андрей Воронцов
Родился 20 февраля 1952 года в Нерчинске. Главный тренер сборной России по плаванию, профессор Российской академии физической культуры. В период с 1977 по 1992 год подготовил более 120 профессиональных тренеров по плаванию. Руководитель комплексной научной группы Московского центра олимпийской подготовки водных видов спорта (1983–1992), главный тренер региона Куала-Лумпур, Малайзия (1993–1995), главный тренер клуба по плаванию в Сингапуре (1996–1998), член тренерского совета сборной Великобритании (1999–2008). С ноября 2008 года — главный тренер сборной России по плаванию.