С разрешения автора...
Статья о нашем Первовосхождении на СЗ башню Большого Транго, 18 лет прошло, а я многие события с этого приключения помню, как будто все это было в августе этого года...Публикую статью, поскольку народ заинтересовался ее содержанием на русском, в английском варианте статья была опубликована в AAJ.
Ю.Кошеленко
Great Trango Tower – Большая Башня Транго, легендарная вершина, имя которой пробилось во внешний мир, став известным, наряду со звонкими именами восьмитысячников, высших точек континентов и горных систем, за пределами узкого альпинистского круга.
Удивительно, но эта знаменитая гора имела по сей год двухкилометровую непройденную северо-западную стену. До восхождения этот факт для меня оставался загадкой. Почему не было даже попыток восхождения по этой стене, хотя ее нельзя назвать спрятавшейся или незаметной. Огромный многоликий массив, доминирующий над ледником Транго, в одном из ракурсов имеющий захватывающий вид улетающей в небо ракеты, в другом нос боевого корабля, с режущим пространство форштевнем. Увидев первый раз эту стену, я понял, что мы с ней связаны одной судьбой.
Первая встреча случилась зимой 1999 в Шамони, в библиотеке ENSA (Национальной французской школе лыж и альпинизма), не обошлось без помощи месье Бернара. Скупые сведения о стене и малое количество опубликованных фотографий, а также разночтения в названиях подливали масла в огонь. Опять же будоражило и подогревало известие о том, что в этом году на эту стену собираются лезть американцы, элитарная команда профессионалов The North Face Team Climbing.
Взнос за гору был оплачен еще осенью 98 года и хотя команда “ Русского пути…” планировала открыть новый маршрут на северо-восточной стене, вид не пройденной громады естественным образом обновил наши планы
На фотографиях в книге Патрика Кордье « Cathedrales de Trango” эта стена производила сложное впечатление, синтез абстрактных воспоминаний детства о художественных реконструкциях доисторических ящеров и фантастического, монолитного сооружения устремленного ввысь, но при этом ничего человеческого. В её образе всё трогало, задевало и бросало вызов. Это скорее напоминало предначертанный тысячелетней кармой долг, нежели искушение, порожденное приворотным зельем. Эти фотографии на последующие полгода стали моим богатством, иррациональной связью с будущим, правдой жизни, целью мечты. Но вот покровы волшебства и поэзии грядущей встречи со стеной превратились в реальность прозы оптимальных расчетов, килограммов снаряжения, закупки провианта и прочих предшествующих экспедиции, а также перманентно перетекающих в неё вопросов, вопросиков и просто точек под вопросительным знаком.
Наша команда ехала в Пакистан, и в полной мере подтверждая идею Русского пути, нам в истинно русской манере пришлось заложить длинный разгон, что в дальнейшем виделось, должно было обернуться высоким взлетом. Мы прилетели в Карачи 25 июня, с намерением проехать на поезде и автомобилях через всю страну. Причина столь очевидного крюка весьма тривиальна, Аэрофлот летал только в Карачи, и за эту цену только у него была обратная открытая дата на билет.
Закаленные среднеазиатскими поездами в солнечные годы развитого социализма, мы без особых опасений оккупировали купе, пассажирского поезда в так называемом спальном вагоне.
Купе состояло из решетки на окне, двух монстровидного дизайна вентиляторов, четырех полок, трудноотличимых от нар и очень плотного и горячего пространства, помещавшегося между всем этим интерьером. По мере движения поезда пыль, фильтруемая нашей камерой, оседала на всех обездвиженных предметах равномерным желто-серым слоем, и каждый из нас не раз успел полюбоваться прижизненным отпечатком своего силуэта на поверхностях спальных мест. Воздух, конечно, был несколько тепловат, а обилие посещаемых нами станций стремилось к бесконечности, иногда создавалось такое впечатление, что мы едем в трамвае по большому городу, в котором встречаются пустыри, напоминающие пакистанскую пустыню.
Это наваждение длилось около 40 часов, всю дорогу мы служили главной достопримечательностью наполняемого нами поезда, пакистанцы по-детски радостно тыкали сквозь решетку в нас пальцами, а некоторые особо грамотные спрашивали “хаваю”? И все же один раз в жизни, наверное, стоит попробовать такое путешествие.
Равалпинди полностью прервал преемственность этой экзотической романтики. Нас встретили официальные лица, и прилежно улыбаясь, отвезли в микроавтобусе с простудным кондиционированным воздухом в отель.
Сквозь толчею базаров и схваток с менеджерами, принимающей нас фирмы, мы слышали зов горы, он завораживал, и давал напор в решении текущих проблем, вел через сомнения и ревность к предполагаемым соперникам.
Американцы были уже на горе, это подтвердили в министерстве туризма, они прибыли еще в начале июня, имея преимущество почти в месяц сроком. Лично меня этот факт сильно угнетал, будь моя воля, мы бы приехали в Пакистан в конце мая. Это деструктивное настроение длилось вплоть до знакомства с американской командой, потом оно переменилось и постепенно уступило чувству сопричастности одному большому делу, которое мы делали вместе на внутреннем плане, и я уже не обращал внимания на внешние национал-популисткие мысли.
Следует отметить, что Пакистан сравнительно дорогая страна, во всяком случае, для иностранцев. После Индии создается впечатление, что любой пакистанец, предлагая тебе услуги или товар, ломит минимум три цены. Также полностью отсутствует атмосфера безопасности и свободы, так свойственная долине Ганга. Полицейские блокпосты на каждом шагу, армейские заставы на мостах, бог не дай здесь достать фотоаппарат или видеокамеру. Везде процветает бизнес по-азиатски, например, у тебя выхватывают баул, грузят его в машину, а потом настойчиво требуют за это несуразную цену или утром вдруг оказывается, что место, где ты поставил палатку, является чьей-то собственностью, и с тебя с помощью полиции опять же сдирают несколько сот рупий. Если ты договорился об оплате заранее, это не значит, что потратишь именно столько, джипы окажутся меньше по объёму и придется брать еще один, водители, а затем портеры, кроме оговоренной суммы, начнут вымогать премиальные, так называемый бакшиш, на пешеходных мостах через реки с тебя станут снимать пошлину. Когда же ты начинаешь возмущаться, следует ответ: ”Здесь так принято”. Если всю эту вакханалию принимать всерьез, то можно заработать ущемление личности и сопутствующие ему нервные болезни, поэтому лучше принимать это все как игру “Путешествие по Пакистану”.
Все же, в конце концов, есть и положительные моменты, прекрасные горы Кашмира, Каракорум, едва тронутый по самым верхам восходителями, полное отсутствие человеческих вибраций.
Здесь есть простор, чтобы быть на острие творческого исследовательского порыва человечества, есть простор - чтобы быть. Здесь существуют такие славные места, как приют Паю, у языка ледника Балторо, и звездные ночи, с незабываемой полной души музыкой снов. Бесхитростные портерские праздники с плясками и песнями под аккомпанемент пустых канистр и ведер. Естественное человеческое радование без наркотиков и алкоголя. Дружеские встречи с альпинистами разных стран, чувство общности и даже братства.
7 июля наша экспедиция прибыла в базовый лагерь. Северо-западная стена Большой Башни Транго возвышалась прямо над лагерем, всего сорок минут и вот оно, начало маршрута. Вместе с нами пришли также швейцарцы, они собирались лезть на Безымянную Башню. Офицер связи мистер Рифат состоял на балансе сразу двух экспедиций нашей и швейцарской, но столоваться предпочитал у нас. От желтого цвета палаток The North Face рябило в глазах, американцы уже выглядели старожилами, и нижняя половина стены была ими пройдена. Восхождение для них было однозначно работой, они снимали видео и кино, и давали дважды в день репортажи со стены. Три компьютера, два спутниковых телефона, современные цифровые средства связи позволяли им сообщать всю информацию о восхождении в режиме on-line. Их, конечно, несколько шокировало наше появление под этой стеной, поскольку они полагали, что русские будут восходить на Транго с другой стороны. Потом когда с обработки спустились основные действующие лица: Алекс Лоу, Марк Синнотт и Джаред Огден, мы перезнакомились командами, и наши отношения стали перерастать во взаимную симпатию. К своей чести, американцы не умалчивали о нашем появлении на базе под Транго, напротив информация о русских сразу же попала в интернет, и уже днем позже Лиана Даренская из Риск-онлайн поправляла некоторые неточности в их публикациях и передавала нам приветы. Такой оборот нас вполне устраивал, разобравшись куда дальше собираются лезть Алекс, Марк и Джаред, и рассмотрев стену с разных позиций, мы приняли за основной вариант, маршрут по левой части «форштевня». Нижняя часть стены не выглядела особо страшной, но все же на ней нужно было тоже потрудиться, как минимум два протяженных отвесных участка, увенчанных карнизами предстояло преодолеть.
14 июля команда TNF ушла в отрыв, 7 веревок на основной стене являлось неплохим заделом и все же о рельефе на своем маршруте они отзывались в крайне резких выражениях: “отвратительный”, “гадкий” и т.п.
15 и 16 июля мы навесили имеющиеся у нас восемь статических веревок, и посвятив один день подготовке 18 стартовали. Ночуя на отвесах в платформах по двое, на полках вчетвером в “библере” за четыре дня мы достигли американской полки, выйдя на нее с другой стороны.
Погода последние три дня не баловала, американцы называли её снежным штормом, ураганом и, естественно, сидели на биваке. Самой большой проблемой для нас в нижней части оказалось не лазание и осадки, а грузы, которые приходилось таскать челноками до болезненной сутулости в плечах. 21 Одинцов уже жал руки американцев на большой полке, а 22 с утра совершив очередной челнок за баулами, мы с Иваном начали обработку форштевня. Этот день мне запомнился особо, поскольку нам довелось в качестве главных героев поучаствовать в американском шоу “On-line со стены Транго”. Ощущение было словно на экзамене, надо было лезть при повышенном внимании наших друзей-соперников с фотоаппаратами и видеокамерами на перевес.
-Вы собираетесь лезть? Ведь идет снег!
-Ничего, скоро перестанет…
-Мокрые скалы!
-А мы осторожно.
-Можно сфотографировать ваше снаряжение?
-Да, пожалуйста!
В последующие дни график сохранился, с утра таскаем грузы, к вечеру на обработку.
С американцами у нас вышла взаимопомощь, они дали нам пообщаться с доктором по своим рациям, а мы им оставили веревки, чтобы они быстрее могли сходить вниз, за продуктами, поскольку свои, самые ближние к полке они перевесили на главную стену. Возвращаясь, Алекс снял все наши веревки и выбил крючья, заметив по этому поводу: “ Пустой прогон- убыток для страны”.
24 июля попрощавшись с нами, Алекс стал первым подниматься по перилам, и потом, являя образец силы и мастерства, единым махом вытащил на 100-120 метров баул, баульчик и платформу, подвязанные один под другим. Марк отрывался молча, а Джаред всем своим видом являя радость и озорство крутил на перилах кульбиты на 360 градусов.
У нас же пошла сплошная “манатуга”, стена нависала винтом Архимеда. Ненадежные пропадающие щели, сменились отрицательными плитами и “стиральными досками”, вываливающимися карнизами, глухими внутренними углами. Становилось понятно мнение американцев, что, мол, там, куда мы собираемся лезть - нет маршрута. Рельеф являл предельную сложность, страшные участки А3- А4, иногда дополнялись рискованным свободным лазанием 5.10 – 5.11. Казалось ну вот за этим карнизом трещинка будет получше, а она и вовсе исчезала или становилась глухой.
26 Одинцов, проходя один из карнизов, вытащил из него огромный блок, какое то время камень и человек летели вместе, рывок неумолимой силы пытался протянуть меня через ушко ближайшего карабина, оборвав самостраховки. Саня все же, как - то умудрился расстаться с опасным гранитным другом, они разделились, и благодаря винтообразному нависанию блок, не касаясь рельефа, ушел вниз, а Саня, покинув смертельную траекторию, повис на хорошо установленной френде.
Напряженность восхождения с каждым днем возрастала, 29 взяв минимум продуктов и воды (60 литров), наша команда оставила большую полку и ушла вверх в неизвестность. Наши надежды найти менее сложный рельеф, подвергались ежедневно фатальному испытанию. Погода стояла неустойчивая, близилось новолуние, на пяти четыреста шел дождь! 30 вечером мы увидели американцев уходящих вниз, они сделали свою работу и теперь, умываемые ливнем, спускались по пути подъема. Для них восхождение закончилось, их ожидал, пожалуй, самый счастливый период в жизни восходителя – возвращение с победой. Было несколько грустно ощущать, что мы теперь один на один остаемся с этой горой, все же немного соревнуясь, наши команды в несравненно большей степени поощряли и поддерживали друг друга. Каждый день на этой горе был, по-своему драматичен. Мы боролись изо всех сил, противопоставляя суровой и безучастной стихии Транго свою волю, опыт и мастерство. Дождь и мокрый снег ежедневно вмешивались в наши планы, но все же 3 августа нам удалось выйти между карнизами «серп» и «глаз». 4 в день Ваниного рождения, мы перенесли сюда бивак, вымокнув при этом с макушки до носков. Просто чудо, что никто не заболел, лично я буквально видел обжигающее лицо пневмонии. В этот и последующие два дня, пройдя, хотя и не много, мы решили проблему этого узла из двух карнизов. Завершив, начатый Саней траверс, Игорь после двух маятников подряд, оказался у основания прекрасной системы из щелей и каминов, выводящей прямо на гребень. Это был принципиально новый рельеф для главной стены, и после бесконечных нижних веревок полных страха и неопределенности, я просто наслаждался лазанием по этим превосходным трещинам.
8 августа сбросив баул с двумя платформами вниз, мы совершили бросок к гребню, но, не дойдя до него всего веревку, заночевали на полке, словно специально вырубленной под «библер», в вертикальной стене. Гребень оказался в основном средней трудности с отдельными сложными участками. Накопившаяся усталость и тяжелый груз (только видео и фотооборудования около 20 кг.), не позволили нам за день выйти на вершину.
Утро 10 августа не желало выпускать нас из палатки, сильные заряды снега и ветер открыто и честно предостерегали от выхода, вторая половина дня выглядела более доброй, но оказалась и более коварной. После обеда мы с Игорем вышли на штурм вершинной башни, Саня и Иван должны были собрать и перенести бивак. Визуально оставалось две веревки достаточно сложных скал и микста, первую пришлось проходить в два приема, это сильно нас задержало. Вечерело, срывался снег. Ледово-снежный склон прерывался заледенелыми скалами, где-то за ними вершина, переобувшись и одев, кошки я полез туда, где верх этого склона смыкался с чернильно-свинцовым небом. Кошки скрежетали по скалам последние метры, оставалось пройти несложный участок снега, когда ледоруб начал нудно гудеть. Потом выяснилось, что, похоже, гудит и все вокруг. Первый разряд ударил где-то далеко, второй лег прямо в скалу гребня, на которой мне приглянулось сделать станцию, артиллерист пристреливался. Следующий был за моей спиной, брали в вилку. Сняв с себя все снаряжение, я все же настырно сделал несколько шагов по направлению к плитам, которые считал вершиной, чтобы коснуться их рукой. Не знаю, что это было, попадание ли сверху или, что скорее, коронарный разряд снизу, но желание и дальше находится в этом месте было вынужденно уступить, наконец проснувшемуся, инстинкту самосохранения.
Следующий день не принес ни погоды, не облегчения трудов. На протяжении еще нескольких веревок нам пришлось траверсировать достаточно сложный и коварный гребень в направлении перемычки. Не обошлось без потерь. И как символ окончания нашего трудного восхождения, в конце дня очень печальное рогатое солнце, едва светящее сквозь серые облака. Сладкий вкус победы смешанный с желчью тяжелого преодоления.
Восхождение на Большую Башню Транго по Северо-западной стене совершенно командой «Русский путь – Стены мира» в составе: Александр Одинцов – руководитель, Игорь Потанькин, Иван Самойленко – высотный оператор, Юрий Кошеленко. Михаил Бакин – экспедиционный доктор, во время восхождения пребывал в базовом лагере и в лучших традициях русских врачей оказывал всем нуждающимся бесплатную медицинскую помощь.
Протяженность маршрута 2750м., старт 18 июля, вершина 10 августа (24 дня), 6Б к.сл.
В последствии выяснилось, американская команда не была на вершине, и никто до нее тоже не был. Это было наше первовосхождение в Каракоруме на С-З башню Большого Транго.